«Цвет небесный…»
Есть на свете страна, которую невероятно любят воспевать поэты. И есть за что.
Эта благословенная земля издавна славится хлебосольством, гостеприимством и радушием, весельем и красотой. Её щедрость не знает границ, её красота ласкает взор, её песни завораживают, возвышают и окрыляют.
Говорят, что сам Господь Бог присмотрел для себя этот райский уголок среди гор.
И эта земля – Грузия, прекрасная Сакартвэло. Удивительная, сказочная, чарующая страна, где воздух настоян пряными травами, где горы подпирают белоснежными макушками бирюзовый небесный купол, где виноградная лоза любимое детище солнца, где ароматы вкуснейших яств будоражат нюх, а мужское песнопение возносит к горным вершинам.
Эта страна словно яркая и сочная, волшебная и чудесная палитра Пиросмани.
Страна – радость, страна – праздник. Родина виноградарства и виноделия. Страна древних крепостей и маленьких живописных городков.
Страна старинных храмов и монастырей. Недаром Грузию называют первым уделом Богородицы.
Страна величественных песен и искромётных танцев. Грузинское мужское многоголосье и грузинские песни в 2001 году признаны ЮНЕСКО шедевром устного нематериального наследия. А запись одной из песен отправлена в Космос, как пример музыкального творчества землян.
И только в Грузии хор мужчин со всей серьёзностью и на разные голоса может петь обыкновенную колыбельную песню, такую как «Иав-нана».
Страна, где любимых поэтов и писателей называют просто по имени: Шота, Акакий, Галактион, Нодари, Важа…
Грузинские поэты… это особая яркая и удивительная сторона грузинской жизни, это можно сказать вторая ипостась Грузии. Весь удивительный грузинский колорит, вся щедрость грузинской земли воплотились в её поэзии.
Если начать перечислять грузинских поэтов и писателей, то может быть их и не так много, но ведь и страна-то очень маленькая! Зато, какие имена! Шота Руставели, Саят-Нова (он хотя и армянин, но родился и жил в Грузии и это ни могло не отложить отпечаток на его творчество), Давид Гурамишвили, Николоз Бараташвили, Важа Пшавела, Акакий Церетели, Александр Чавчавадзе, Илья Чавчавадзе, Тициан Табидзе и Галактион Табидзе, Григол Абашидзе и Ираклий Абашидзе, Иосиф Нонешвили, Нодар Думбадзе…
Я расскажу понемногу о каждом из них. А начну с моего самого любимого – Николоза Бараташвили.
«Цвет небесный, синий цвет полюбил я с детских лет…» Кто не слышал эти замечательные стихи или не напевал эти строчки вслед за Сергеем и Татьяной Никитиными? И многие думают, что автор их – Борис Пастернак.
А ведь на самом деле эти гениальные строки принадлежат перу юного грузинского поэта Николоза Бараташвили. Но и Пастернак молодчина, он совершенно мастерски, совершенно точно передал их смысл, интонацию и размер, и в результате этот грузинский поэтический шедевр стал и русским поэтическим шедевром!
Николоз Мелитонович Бараташвили, грузинский Байрон… Он родился 15 [27] декабря 1817, в Тифлисе, а умер за сотни километров от родины, в сырой и болотистой Гяндже.
Судьба Николоза Бараташвили была трагична, его короткая жизнь вместила массу горестных событий.
Благородный князь из стариннейшего княжеского, но обедневшего рода. Причём, обедневшего настолько, что юноша не смог получить образование в Санкт-Петербургском университете, о котором мечтал, средств хватило лишь на обучение в Тифлисском благородном училище.
А ведь князем у него был не только отец, но и мать была княжеского происхождения – княгиня Ефимия Зурабовна Орбелиани.
Он был прекрасным танцором, но в 12 лет повредил ногу и навсегда остался хромым.
Николоз с ранних лет боготворил Екатерину Чавчавадзе, младшую дочь блистательного князя Александра Чавчавадзе и сестру прекраснейшей Нины. Все лучшие стихи он посвятил ей. Екатерина отвечала ему взаимностью, но её выдали замуж за богатейшего владетельного князя Дадиани.
Он писал замечательные стихи, но при жизни не было опубликовано ни одного его стихотворения.
Отец Николоза проиграл остатки состояния в карты и окончательно разорился и юноша вынужден был поступить на государственную службу буквально за гроши. Так Николоз попал сначала в Нихичевань, а затем в Гянджу, где и служил мелким чиновником до конца своих дней. Там в Гяндже, на чужбине, вдали от родных он и умер от малярии 9 октября 1845 года, в возрасте 27 лет.
Лишь через семь лет после кончины были опубликованы некоторые стихи Николоза – Екатерина бережно сохранила его тетрадь со стихами и передала её затем знаменитому поэту Илье Чавчавадзе. В 1876 году вышел первый сборник его стихов, и их сразу же подхватила и запела вся Грузия.
И лишь через 48 лет после смерти, в 1893 году его прах был перезахоронен в родной земле, в Тбилиси.
В этой подборке далеко не все его стихи, а только мои самые любимые.
Мерани перевод Ирины Санадзе
Мчит, меня несёт без путей-дорог мой Мерани,
Чёрный ворон вслед шлёт проклятья мне с поля брани.
Ты лети, мой конь, - что нам пропасти и границы!
Мрачным думам дай в беге яростном с ветром слиться!
Рассеки ветра, разруби моря, пики гор минуй и пучину;
Странствий долог срок, путь лежит далёк - сократи его вполовину!
Не ищи себе, быстроногий мой, от жары приют и от хлада,
Беззаветный твой хоть устал седок, не щади его, брат, не надо.
Пусть родной земли не видать мне вновь, пусть друзей лишусь и сподручных,
Без любимой сгину и слов её не услышу вновь сладкозвучных.
Будет там мой дом, где настигнет сон, где с зарёй ранним утром встану,
Лишь попутчицам-звёздам открою всё - им свою расскажу тайну!
Вверю сердца стон, всей любви итог, я приливу,
Сумасшедшему и прекрасному ввысь порыву!
Ты лети, мой конь, - что нам пропасти и границы!
Мрачным думам дай в беге яростном с ветром слиться!
Не лежать мне пусть средь родных могил, пусть забудут друзья собрата,
Пусть не плачет милая, не скорбит о влюблённом в неё когда-то,
Резко каркнет ворон, могильщик мой, заглянув в пустые глазницы,
С рёвом кости бренные вихрь, кружа, занесёт сухою землицей.
Не любви слеза, а с небес роса на мой прах падёт безымянный,
Мой почтит уход чёрных грифов род, крик их траурный и гортанный.
Так вперёд, мой конь, - за порог судьбы, за её постылые грани!
Непокорным был дерзкий всадник твой - не отступит он, мой Мерани!
Пусть капризный рок острый свой клинок метит в спину,
Не сверну назад, не взликует враг - лучше сгину!
Ты лети, мой конь, - что нам пропасти и границы!
Мрачным думам дай в беге яростном с ветром слиться!
Всё же верю я, не напрасен был обречённому голос властный,
Протоптал ты путь седокам лихим скакунов других, не напрасно.
По дороге той мой собрат пройдёт – ты её проторил, Мерани,
Посрамит и он непреклонный рок и судьбу свою заарканит.
Мчит, меня несёт, без путей-дорог мой Мерани,
Чёрный ворон вслед шлёт проклятья мне с поля брани.
Ты лети, мой конь, - что нам пропасти и границы!
Мрачным думам дай в беге яростном с ветром слиться!
А теперь стихи Бараташвили в переводе Бориса Пастернака.
Моей звезде
На кого ты вечно в раздраженье?
Не везет с тобой мне никогда,
Злой мой рок, мое предназначенье,
Путеводная моя звезда!
Из-за облаков тебя не видя,
Думаешь, я разлюблю судьбу?
Думаешь, когда-нибудь в обиде
Все надежды в жизни погребу?
Наша связь с тобой как узы брака:
Ты мне неба целого милей.
Как бы не терялась ты средь мрака,
Ты мерцанье сущности моей.
Будет время, - ясная погода,
Тишина, ни ветра, ни дождя, -
Ты расссыплешь искры с небосвода,
До предельной яркости дойдя.
1837
Серьга
Головку ландыша
Качает бабочка.
Цветок в движенье.
На щечку с ямочкой
Сережка с камушком
Ложится тенью.
Я вам завидую,
Серьга с сильфидою!
Счастливец будет,
Кто губы жадные
Серьгой прохладною
Чуть-чуть остудит.
Богов блаженнее,
Он на мгновение
Бессмертье купит,
И мир безгрозия
В парах амброзии
Его обступит.
1839
Екатерине
Я помню, ты стояла
В слезах, любовь моя,
Но губ не разжимала,
Причину слез тая.
Не о земном уроне
Ты думала в тот миг.
Красой потусторонней
Был озарен твой лик.
Мне ныне жизнью всею
Предмет тех слез открыт.
Что я осиротею,
Предсказывал твой вид.
Теперь, по сходству с теми,
Мне горечь всяких слез
Напоминает время,
Когда я в счастье рос.
1840
Моя молитва
Отец небесный, снизойди ко мне,
Утихомирь мои земные страсти.
Нельзя отцу родному без участья
Смотреть на гибель сына в западне.
Не дай отчаяться и обнадежь;
Адам наказан был, огнем играя,
Но все-таки вкусил блаженство рая.
Дай верить мне, что помощь мне пошлешь.
Ключ жизни, утоли мою печаль
Водою из твоих святых истоков.
Спаси мой челн от бурь мирских пороков
И в пристань тихую его причаль.
О сердцевед, ты видишь все пути
И знаешь все, что я скажу, заране.
Мои нечаянные умолчанья
В молитвы мне по благости зачти.
1840
Глаза с туманной поволокою
Глаза с туманной поволокою,
Полузакрытые истомой,
Как ваша сила мне жестокая
Под стрелами ресниц знакома!
Руками белыми, как лилии,
Нас страсть заковывает в цепи.
Уже нас не спасут усилия.
Мы пленники великолепья.
О взгляды, острые, как ножницы!
Мы славим вашу бессердечность
И жизнь вам отдаем в заложницы,
Чтоб выкупом нам стала вечность.
1842
Когда ты, как жаркое солнце, взошла
На тусклом, невзрачном моем кругозоре
И после унылых дождей без числа
Настали прозрачные, ясные зори,
Я думал, ты светоч над жизнью моей
В дороге средь мрака ночного и жути.
Куда ж ты? Как прежде, лучи эти лей.
Опять я в потемках стою на распутьи.
Я радость люблю и совсем не ворчун.
Свети мне, чтоб вновь на дорогу я вышел
И снова, коснувшись нетронутых струн,
В ответ твое дивное пенье услышал,
Чтобы в отдалении отзвук возник,
Чтоб нашим согласьем наполнились дали,
Чтоб, только повздоривши, мы через миг
Не помнили больше недолгой печали.
Едва на тебя набегут облака,
Кончаются радости все и забавы.
Пред этим мне всякая жертва легка,
И я для тебя отказался б от славы.
1840
Осенний ветер
Осенний ветер Осенний ветер у меня в саду
Сломал нежнейший из цветов на грядке,
И я никак в сознанье не приду,
Тоска в душе, и мысли в беспорядке.
Тоска не только в том, что он в грязи,
А был мне чем-то непонятным дорог,-
Шаг осени услышал я вблизи,
Отцветшей жизни пометртвелый шорох.
1842
Вытру слёзы
Вытру слезы средь самого пыла
И богине своей, и врагу.
Пламя сердца, как ладан кадила,
Не щадя своих сил, разожгу.
Светозарность ее мне на горе,
В нем она неповинна сама.
Я премудрость ловлю в ее взоре
И схожу от восторга с ума.
Как ей не поклонятся с любовью?
Красоте ее имени нет.
Только ради ее славословья
Я оставлю в поэзии след
1843
СУДЬБА ГРУЗИИ. ПОЭМА (отрывок)
ПОСВЯЩЕНИЕ КАХЕТИНЦАМ
Кахетинцам, истинным грузинам,
Маленького Каха 1 землякам,
Эта речь о времени старинном,
О царе, навеки близком нам.
Образ гордости и славы нашей,
Как он видится мне самому,
Посвящаю вашему бесстрашью,
Жизнерадостности и уму.
И когда у вас заходят чаши
И раздастся величаний гром
На торжественной пирушке вашей,
Помяните автора добром.
Синий цвет
Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.
И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.
Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.
Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.
Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.
Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим.
1841
